Форум » Васерия » Бармэйдская таверна, второй этаж (номерной фонд) » Ответить
Бармэйдская таверна, второй этаж (номерной фонд)
Маришка: Чистые и аккуратные номера Бармэйдской таверны. Здесь есть мягкие перины, замечательные подушки, широкие, светлые окна, прикрытые тюлевыми зановесочками и много различных тумбочек, столиков, стуликов – не слишком дорогих по цене, но весьма и весьма практичных. И - обратите внимание! – никаких клопов. Способ оформления: Гостиничный номер № … Откуда пришел Игровой пост. Куда ушёл Занятые номера: Номер 1 - Этьен Буассе Номер 2 - Анеска Номер 6 - Кристиан Драгомир и Twiggy Номер 7 - Янош
Этьен Буассе: Первая стена, обычно встающая между незнакомыми людьми, пала. Чудесно, а то ли ещё будет? Пока эта маленькая победа ободрила француза. - Очень приятно, мадемуазель Анес, - произнёс Этьен, склоняясь в галантном поклоне. - К сожалению, ничем вам не могу помочь, ибо сам прибыл только вчера. Но уже, если честно, успел составить об этой деревне и этой местности не самое лучшее представление. По крайней мере, в своём дневнике я опишу её не с самой лучшей стороны. Да-да, маленькая месть этим мерзким животным, котрых постоянно жрут вампиры! - Хм, знаете, пожалуй, я могу кое-что вам предложить, - задумчиво произнс Буассе. - насколько я понял .всем здесь заправляет потомственная охотница - цыганская принцесса Анна Валериус. Я хотел посетить её, причём подозреваю, что она вчера была на улицах среди техЮ кто дал отпор оборотням. Вы бы не хотели прогуляться до её замка вместе со мной? Вдвоём веселей, да и вряд ли она не пусти нас на порог или, того лучше, выгонит. Да, почему бы и нет? Пожалуй, стоило взять с собой это юное создание, а то, чего доброго, гордая и недоверчивая цыганка не поверит одинокому путешсетвеннику, коим являлся Этьен, приняв его за тёмное создание. Правда, это предположение не будет таки уж ошибочным... - Ну так что, вы идёте со мной? Думаю, можно выступить минут через двадцать. Уже светает, - протянул журналист, бросая взгляд за окно. В холодной негостеприимной Трансильвании наступало утро.
Twiggy: - Мой милый, ты ведь не знаешь, на что обрекаешь себя. Мой милый, - не выпуская Кристиана из своих отчаянных объятий, шептала девушка, почти задыхаясь от желания – Ты еще успеешь пожалеть о том, что позволил мне зайти так далеко, но будет слишком поздно. И я, клянусь, убью тебя, если ты вздумаешь прогнать меня. Поднявшись, Твигги почудилось, что скрипучие доски пола закачались и уплыли у нее из-под ног, а стены закружились вокруг, сжимаясь и окружая сплошным размытым кольцом. Боль пульсировала в голове глухим колокольным звоном, и девушка негромко рассмеялась, будто стараясь заглушить ритм, судорожно пульсирующий в висках. - Давай уедем отсюда сейчас же, не дожидаясь восхода солнца? Ведь все еще не поздно - сбежим под прикрытием утренней мглы, не ища ни благословения, ни осуждения. Уедем в те мирные и безмятежные места, о которых ты говорил мне – сей же миг? И, чуть привстав, Твигги подарила ароматным губам графа удивительно недолгий, но столь же неистовый и искренний поцелуй, оставляющий на языке медный привкус крови и нежной протяжной боли.
Кристиан Драгомир: Поцелуй был мимолетным и быстрым... Кристиан задержал руки девушки в своих и привлек ее к себе... Он не знал, что сказать ей, что пообещать... Самозабвенно он целовал ее губы, заставляя ее теснее прижаться к нему. Затихший было гомон внизу вновь усилился с прибытием в таверну каких-то темных и странных на вид личностей. Бросив мимолетный взгляд вниз, Кристиан счел за благо увести Твигги в свою комнату. Проходя по темному коридору, он обратил внимание на французский выговор незнакомца, до этого лихо отбивавшегося от нападавших на него крестьян. Поприветствовав его коротким кивком головы, граф не счел нужным первым представляться... тем более в столь ранний час. Войдя в комнату, Кристиан запер за собой дверь, оставив ключ в замочной скважине. - Твигги, я хочу, чтобы ты осталась со мной... Но ты всегда свободна... И нам не нужно ни от кого бежать. Я суверен в своих землях и волен поступать, как захочу... А я хочу, чтобы мы были вместе...
Twiggy: Твигги опустилась перед Кристианом на колени, утопая в складках тяжелой многослойной юбки, и без сил уронила руки на подол, пристально вглядываясь в его лицо, приобретшее монументальную мраморность черт в ледяном свете трансильванского утра, просыпавшегося вместе с солнцем, сонно всплывавшим из-за чернеющего края гор. - Сейчас я боюсь только того, что я открою глаза и проснусь вновь в своей комнатке на чердаке под самой крышей, в ледяной кровати с лоскутным одеялом, - губы девушки сложились в слабой, но такой искренней, такой безмятежной улыбке, - Только скажи, что ты мне не приснился, милый... Твигги прикрыла глаза, подставляя лицо тусклым солнечным лучикам, все еще растворяющимся в бледном прохладном воздухе – реальность была столь восхитительной, что девушка отказывалась в нее верить и так же боялась ее потерять. В мечтах она видела себя в настойчивых объятиях Кристиана на деревянной скамейке на самом берегу реки, уносящей в своем течении неприветливо грохочущие камни.
Кристиан Драгомир: Веселый смех Кристиана наверно заставил проснуться тех немногих постояльцев, кто решился остановиться на ночлег в этом забытом Богом краю. Молодой человек протянул руки своей возлюбленной и поднял ее, привлекая к своей груди. - Прости меня, но еще никто не называл меня привидением или сном. Я буду целовать тебя, пока ты не поверишь, что я настоящий! Он осыпал ее открытые округлые плечи жаркими поцелуями одиним за другим, все теснее сплетая руки вокруг ее талии. Ее удивленные глаза, застенчивые попытки остановить его, вызвали в нем уважение и покорность. Он отстранился от нее, задержав лишь тонкую кисть руки в своих ладонях. Было почти невозможно поверить, что еще несколько часов назад внизу в таверне он развязным жестом клал монетки ей за корсаж, играя с ней. Её тело было доступно ему еще ночью, но теперь он чувствовал ее внутреннее состояние, на мгновение заглянув в ее внутренний мир, такой особенный и в тоже время близкий и знакомый ему... Теперь он хотел быть принятым ей... милым ее душе... - Твигги, ведь и ты не видение, правда? Я открыл твое сердце... невольно, так вышло... Но, я клянусь тебе, ты никогда не пожалеешь об этом.
Анеска: Минут через двадцать.... уже светает.... Анеска все так вже внимательно и оценивающе смотрела на журналиста. Может, он и не такой плохой врач. Может, он куда более наблюдательный, чем кажется. Может, он что-то все-же подозревает. Уже светает! Меньше всего на свете она хотела услышать эти слова! Ночь была насыщенная, события сменялись быстро, и внутреннее чутье времени ее обмануло. - Нет, простите, - наконец сказала она, положив ключ от своей комнаты в карман. - Я никуда не пойду. Кажется, я переоценила опасность. Эти люди, местные, там, внизу... - Так, сыграем на предрассудках. Так будет правдоподобнее.... Эти люди - обыкновенное хамло. Они не смогут мне ничего сделать. - девушка вздохнула, кинула взгляд на окно, зевнула, прикрыв рот рукой. - Пожалуй, стоит отдохнуть. Я не спала всю ночь и очень устала... Прошу прощения Анеска вежливо кивнула и улыбнулась одними уголками губ. Взгляд ее выражал только усталость и безмятежность, вид был самый невинный, зато мысли - несколько мрачные. Как только уйдет, и.... Что делать? Бежать? Или оставаться в таверне? И правда, что они могут сделать?
Twiggy: Чьи-то частые, шаркающие шаги послышались в глубине коридора. Поскрипывая ветхими досками деревянного пола, невидимка достиг двери, замешкался, болезненно покашливая, и через миг так же шумно удалился. Девушка негромко рассмеялась, останавливая не на шутку распалившегося Кристиана, и шутливо прикрыла ему рот ладонью, одновременно высвобождаясь из жарких объятий. - Тише, сладкий. Тише, иначе перебудишь тех немногочисленных посетителей, которые предпочитают сон пьянкам. Нарочито покачивая бедрами, Твигги обошла кровать с раскиданными в беспорядке подушками и вздыбившимся, словно диковинный сказочный зверь, сползшим на пол одеялом, и, подойдя к окну, широко распахнула его, впуская в комнату серебристый морозный воздух. В утреннем бледном сиянии, безжалостно подчеркивающим усталую бледность тонкой кожи и бессонные тени в уголках глаз, девушка действительно напоминала фантом, но от этого не была менее привлекательной – и совсем наоборот обрела несвойственную ей ранее невинность черт. - Ты касаешься меня кончиками пальцев, губами проводишь по моей коже – как же я могу быть призраком? – засмеялась Твигги, кружась в вальсе с невидимым партнером, - Или тебе необходимы более существенные доказательства? Девушка сводила с ума не приближаясь, не касаясь, пробуждала желание, каждым жестом, словом, взглядом заставляла кровь в жилах Кристиана кипеть и быстрее мчаться по жилам.
Кристиан Драгомир: Это мог быть Януш, по своему обыкновению рано поднявшийся и желавший разбудить хозяина. Кристиан отвел гневный взгляд от двери. Пытаясь поймать губами ладонь Твигги, он прижал было ее к себе. Девушка легко отстранилась от него и, танцуя, со смехом говорила с ним. В ней было что-то волшебное и завораживающее. В ее жестах, взглядах... в легком танце... Она то приближалась к нему ближе, обжигая его своим дыханием, оегким как сон, как облако... горячим как желание... как огонь.., то отдалялась плавно и незаметно, как тень... - Твигги, ты слишком красивая сейчас, чтобы я мог поверить, что ты не ангел, и не видение, - молодой граф безуспешно попытался схватить прекрасную соблазнительницу за руку, - Я хочу более существенных доказательств... Его взгляд говорил гораздо красноречивее... Даже морозный ветерок ничуть не охлаждал пыла молодого человека. Снова раздался какой-то шорох за дверью... тяжелые шаги, легкий присвист, лязг металла... глухой удар о стену и что-то тяжелое опустилось на пол... Кристиан лишь пожал плечами... На этот раз он точно знал, что Януш лишь выполнял свои обязанности камердинера и стража, не позволяя никому потревожить покой молодого Драгомира. - Твигги, - прошептал Кристиан, - Ну подойди же ко мне...
Этьен Буассе: Ах, а девушка таки не решилась сопровождать полузнакомого журналиста. Что ж, Этьен мог её понять. Если бы очень захотел, разумеется. - Что ж, как знаете, дорогая, - журналист пожал плечами и, достав из кармана ключ, открыл дверь в свою комнату. - Дело ваше. Впрочем, если вам понадобится помощь, надёжный сопровождающий или прото хороший собеседник, обращайтесь ко мне, хорошо? Ах, какая жалость! Мы ведь могли стать очень близкими друзьями!! Разве вы не хотите увидеть собственные перерезанные вены? Это же так красиво! Я бы научил вас понимать красоту и смерть. Смерть дала бы вам своеобразную, пусть хрупкую, но жизнь. Впрочем, ещё не всё потеряно. Я буду следить за вами, мадемуазель Анес. Вы привлекли меня - Что ж, видимо, вы хотитет немного отдохнуть? В таком случае, не буду больше мешать вам своим присутствием и удалюсь, - Буассе склонил голову, прощаясь и высказывая уважение. - Мой вам совет - хорошенько выспитесь. Вам ещё предстоит много дел, - высказав эту необычную фразу, журналист, не объясняя её, скрылся в своё комнате и запер дверь. Три "ха". Анес, вы наивны как младенец, я вижу вашу чистую душу. Ах, как приятно было бы смешать её с густой, пурпурной, живительной кровью! - фыркнув презрительно, журналист бросил сумку, что носил с собой, в кресло и лёг на кровать, потягиваясь, а затем расслабляясь. Да, пожалуй, можно ещё немного отдохнуть, а после отправиться к этой Валериус.
Twiggy: Девушка замерла ближе к камину, пристально, едва сдерживая вырывающуюся улыбку, поглядела на юношу и звонко рассмеялась, не в силах сохранять серьезную мину. Медленно, будто гуляючи, и негромко напевая какой-то незамысловатый мотив, Твигги приблизилась к Кристиану, в тот же миг оказываясь в его страстных объятиях. - Тебе все еще нужны доказательства? – прошептала девушка, прижимаясь к груди графа и щекоча его кожу своим горячим частым дыханием, - Как же я могу тебе отказать? Едва уловимо касаясь губ юноши своими, Твигги увлекла его на нежный ворс плюшевого мягкого ковра, на круглые шелковые подушки, соскользнувшие с кровати. Холодный воздух вливался в раскаленные легкие единственным спасением во всепоглощающей страсти, яркий оттенок наступающего утра сглаживал, размазывал очертания любых предметов, окружающих любовников, так, что вскоре нельзя стало понять, находятся ли они все еще на земле или вознеслись в райское небытие. Хрупкие пальцы девушки уверено и настойчиво, один за другим вновь расстегивали, почти разрывали крючки на рубашке Кристиана, ласкали его, легко скользя по лицу, шее, спине, запутываясь в шелковых кудрях графа, дразня и разжигая пламя внутри.
Кристиан Драгомир: Его руки крепко сжимали ее тонкую талию, словно он боялся, что она просочится сквозь них, как воздушное облако. Кристиан ловил на себе ее обжигающее дыхание. В ярком свете февральского солнечного утра все разделялось на четкие границы света и тени... И в тоже время в дымке солнечных лучей все как будто исчезало, таким ярким был их блеск. - Да, милая, мне всегда нужны доказательства, что ты со мной... что ты не приятное наваждение... Говорят, в здешних местах есть прекрасные девы... Они приходят по ночам к одиноким путникам и очаровывают их своими прелестями... а наутро они выпивают из них все силы... разбивают их сердца и оставляют умирать одних... Заметив удивление и тень страха в глазах девушки, Кристиан ласково коснулся ее губ и поцеловал ее нежным долгим поцелуем... - Ну, что ты... - прошептал он, отдышавшись, - Я вовсе не думаю, что ты одна из них... Ты такая любящая... добрая... Твигги, что я был еще вчера... до тебя...
Twiggy: Девушка прильнула к губам Кристиана, как умирающий от жажды к живительному роднику, и отпрянула, разрывая поцелуй, так резко, что заставила юношу застонать от прерванного наслаждения. - Я скорее соглашусь умереть сама, чем позволю кому-нибудь причинить тебе вред, - прошептала Твигги, укладывая голову Кристиану на плечо, - Нет, милый, я никогда тебя не оставлю – ни на это утро, ни на следующее, ни на множество других его последователей, а, если твое сердце разобьется, я соберу его снова. Девушка на секунду поджала губки, а затем провела язычком по обнаженной груди графа, медленно и осторожно, будто рисуя на коже распятие, поднялась выше и игриво чуть прикусила пульсирующую жилку на шее, разделяя на тонкие пряди русые кудри Кристиана. - Позволь мне доказать тебе, - негромко проговорила Твигги, пальчиком обводя губы юноши, приоткрытые в частом сбивающемся дыхании.
Анеска: Проводив журналиста внимательным взглядом, вампирка быстро подошла к окну и тихонько чертыхнулась. Окно в коридоре смотрело на восток. Солнце едва-здва показалось из-за горизонта, самим своим краем, прикрытое легкой дымкой облаков. Если знать, куда идти - еще вполне можно было бы добраться до безопасного укрытия. Придется переждать день в таверне. Надеюсь, ничего не случится... А в крайнем случае... Анеска нащупала через одежду амулет, потом поправила воротничок, откинула назад волосы. Отошла от окна - первые рассеянные лучи проходили сквозь нее, у них еще не было смертоносной силы, но кожу начало слегка пощипывать, еще немного - и могут появиться волдыри. Когда-то давно она думала, что солнце, сжигающее вампиров - просто сказки, сочиненные людьми у первых костров. Здесь же сказка стала былью. Девушка вздохнула, потерла лицо, быстро прошла в свою комнату, закрыла дверь, плотно прикрыла ставни, дополнительно повесила на окно одеяло и принялась перебирать свои вещи. Больше половины из них можно было с чистой совестью выбросить. И это только за одну ночь! Сложив, что осталось, в сумку, вампирка забралась с ногами на кровать, потом легла. Потом посмотрела на одеяло на окне, встала, заменила его на свой порванный и потрепаный плащ. Удобно устроившись на кровати и завернувшись в одеяла, Анеска закрыла глаза и попыталась заснуть.
Кристиан Драгомир: - Доказательства? - он улыбнулся и закусил губами маленький пальчик девушки, - Да... я хочу... я требую доказательств... Кристиан откинулся на разбросанные на пушистом ковре подушки. Легкие дразнящие касания Твигги уносили его в заоблачную высь наслаждений... Он впадал в то бессознательное состояние, когда любовь и наслаждение управляют рассудком и телом... Он хотел отвечать на ласки девушки и дарить ей то же наслаждение, даже в большей мере... Но перед его глазами начали проноситься образы и обрывки снов, которые он видел каждую ночь в полнолуние. Это были прекрасные и в тоже время пугающие своей безысходностью сны... юная красавица, в тонких, струящихся по ее телу одеяниях медлено приближалась к нему... в ее янтарных глазах Кристиан читал зов и укор... непонятную ему тоску и нежность... потом видение растворялось и вместо прекрасной девы он видел гарпию, возносившуюся высоко над его головой, угрожающе улыбаясь, обнажая блестящие окровавленные клыки... - Твигги, ты умеешь хранить тайны? - внезапно спросил граф, мягко задерживая в своей ладони ее шаловливый пальчик, - Меня преследует один и тот же кошмар с самого детства... я никому не рассказывал о нем... старался не придавать ему значения, но почему-то мне начинает казаться, что то, что я вижу - реально, и преследует меня с определенной целью... Сбивчивый рассказ молодого человека совсем не походил на сказки "Тысячи и Одной Ночи" по поэтичности описания, но его содержание могло увлечь даже самого взыскательного критика. Кристиан рассказывал о своих снах, полуприкрыв веки, словно все еще видел то, что описывал.
Twiggy: Девушка опустила голову на плечо Кристиана, слушая его будто с неохотой, капризно надув губки и настойчиво рисуя что-то кончиком пальчика на обнаженной груди юноши, незаметно и как бы невзначай спускаясь чуть ниже с каждым взмахом. - Никто и никогда больше не потревожит твоего покоя, я стану оберегать твой сон, - прошептала Твигги, когда сумбурный, беспорядочный рассказ юноши подошел к концу, и ледяной ладонью прикрыла его пылающие губы, умоляя о молчании, - Я сохраню твою тайну и упокою ее в глубине своего сердца. Но отныне к тебе будут приходить только самые светлые сны. Обещаю… И девушка вновь осыпала горячую кожу юноши поцелуями, смешивая краски и очертания, превращая реальность одно бессмысленное пестрое пятно, ослепляя, оглушая, оставляя лишь возможность осязать, ощущать наслаждение, разливающееся по телу, отзывающееся волнами сладкой боли, готовой сорваться криком с губ…
Кристиан Драгомир: Сладость в ее голосе и еще больше в ее легких словно крылья бабочки касаниях, делали Твигги похожей на ту неземную красавицу. И все же ее глаза горели настоящим земным огнем, а ее поцелуи пробуждали и заставляли искать большего в ее теплых объятиях... - Для того, чтобы мне снились только самые светлые сны, ты должна остаться со мной... навсегда... Обещаешь? Кристиан без колебаний отдался волне чувств, захлестнувших их обоих... Он знал, что нашел ее... он ощущал это в биении своего сердца, в бешенном ритме крови, пульсировавшей в его венах, в жарком огне, разливавшемся по его телу... Этого он не испытывал еще никогда и ни с кем. Когда-то в такую же лунную ночь в Париже он с сожалением констатировал, что ни одна девушка не заставляла его сердце петь, а кровь кипеть... Ни к одной его не тянуло. Всех он забывал с рассветными лучами, как мимолетные сны. Но сейчас все было совешенно иначе... Он не хотел видеть рассвет и не хотел отпускать объятия Твигги... Она не была той, из его снов... но заполнила его душу... Теперь он не отпустит ее никогда. И хотя, предчувствие потери, чего-то неизбежного, горьким привкусом оставалось в сладости поцелуев, сейчас он всецело отдавал себя любви к ней. *** Громкие шаги и осторожное, но настойчивое постукивание в дверь разбудило молодых людей. Кристиан инстинктивно прижал Твигги к своей груди, словно боясь, что она ускользнет от него. - Януш, распорядись о завтраке. Пусть принесут его сюда... Мы голодны как тысяча че..., - он лукаво улыбнулся, видя растерянное лицо девушки, - мы голодны, и все тут! И пусть подадут лучшего красного вина. - Прикажете распорядиться, чтобы готовили наших лошадей, мой господин? - Нет, я останусь здесь сегодня. Но разыщи карету. Самую лучшую, за любые деньги! - Господин устал от езды верхом? - послышалось глухое ворчание и мелодичная непонятная венгерская речь, удалявшегося от двери камердинера. Не вслушиваясь в ответные слова Януша, граф тихо перебирал пальцами волнистые черные пряди Твигги, и тихо шептал ей: - Ты выспалась, любовь моя? Ты счастлива?
Анеска: Гостиничный номер № 2 Сияние боевого молота. Там, высоко, над головой. Молота, что вот-вот опустится, чтоб вбить ее в мягкую землю Дианорского кладбища, сломать, раскрушить ребра, руки, ноги, голову. Не поможет. Ничего не поможет, остается только вжиматься в мягкий, но такой холодный грунт, и ждать, ждать, даже не сдерживая слез. Огнем горит кожа на руке, тускло блестят на рукаве капли золота - остатки защитного браслета, который - непонятно почему - оказался слабее истинной, фанатичной веры Инквизитора, и не смог защитить.... Ночь... Холод... Горячие капли застывают на щеках. Прерывистое дыхание, яркие всполохи, какой-то шум. Страх. Парализующий ужас и ожидание боли. Холод земли - и ожидание иного холода, холода смерти. Боль... "Плохо. Очень плохо". Голос. Тихий, задумчивый. Молот опускается, заставляя вжаться в землю еще больше. Но - опускается не на нее, а рядом. Страшно поднять взгляд. Только сапоги и часть плаща, темного, почти черного, но в то же время светлого - от сияния боевого молота... Стоящего рядом. Всполохи. Блики. Лица... и удаляющиеся шаги... Анеска проснулась, села на кровати, прижимая к груди подушку. Страхи и тревоги прошедшего для вызвали древние воспоминания. Она боялась, все еще боялась. Всего. Боли. Смерти. - Не могу я тут сидеть! - сказала она сама себе и начала приводить себя в порядок. На улицу идти не стоило, но вот в зал спуститься нужно. Так... На разведку... Как только волосы и одежда были приведены в надлежащий вид, вампирка вышла из комнаты, закрыла дверь и, стараясь не делать лишнего шума, пошла к лестнице Бармэйдская таверна, первый этаж (паб)
Кристиан Драгомир: Осс: мы обсудили это с Твигги Расправившись с завтраком молодые люди все еще лежали в постели, наслаждаясь собой и видом затуманенных гор, открывавшимся в серебристом свете утреннего солнца. Кристиан оторвал темно-синюю ягоду винограда - роскоши, которую Януш нашел в запасах кухни Наташи Бармейд. Протянув ягоду девушке, граф играя провел ей по алым губам Твигги, прежде чем позволить ей захватить ее. Его глаза изучающе смотрели на ее лицо, выделяя малейшие черты, как если бы он собирался воссоздать ее образ на портрете. *** Время незаметно шло. Пока господин завтракал в обществе молодой женщины, Януш распросил прислугу таверны о деревушке и ее обитателях. Он тщетно пытался выяснить, был ли почтовый двор поблизости, где он мог бы нанять карету для своего господина. Зачем ему понадобилась карета, венгр боялся и предположить, а тем более оспорить, зная непреклонный нрав последнего из Драгомиров-Радзвиллов. Наконец, решив, что каким бы обильным не был завтрак, с ним было покончено, Януш вернулся к комнате графа Драгомира. - Ваша светлость, - камердинер слегка постучал по деревянной панели стены. - Войди. В комнате было светло, так как тяжелые занавеси были полностью отдернуты от окна, а деревянные ставни распахнуты настеж. - Помоги мне одеться, Януш, - Кристиан поцеловал Твигги в лоб нежным поцелуем и поднялся с постели. Скрывшись за импровизированной ширмой, молодой граф позволил своему камердниру одеть на него свежее белье, выбрить его и пройтись изящной щеткой по его непослушным локонам. Проделывая эти нехитрые операции, камердинер, бывший к тому же с малых лет воспитателем молодого Драгомира, не удержался от упреков: - Я нашел ваш кинжал в ножнах, ваша светлость, более того - на полу среди вашей одежды... это недопустимая оплошность. - Х-м... зачем бы он мне понадобился в постели, если только не утром за завтраком, - улыбнулся Кристиан. - Ваша светлость, вы прекрасно знаете, что здешние места полны коварных бандитов и бродяг, что если кому-то из них пришло бы в голову забраться в вашу комнату? - Но мы не слышали ничьих шагов, кроме твоих собственных, - беззаботно смеялся граф. - И вы оставили эту женщину с собой на всю ночь... - И что? - глаза Драгомира внезапно сверкнули. - Но, это не в ваших правилах... вы ведь не собираетесь делать исключений? - А что если собираюсь? И это последнее исключение из правила? - Кристиан развернулся лицом к своему камердинеру, так что его камзол, который тот пытался надеть на него, едва не затрещал. - Но... мой господин, что скажут ваши тетушки! - развел руками венгр. - За время моих путешествий тетушки могли вдоволь поживиться с моих крестьян и с банковских процентов, которые были под их попечением, так что, когда я вернусь, они вполне могут быть довольны и убраться в свои поместья. Я не собираюсь обсуждать с ними свое будущее, и свою будущую невесту. Из-за задернутого полога кровати послышался тихий вздох. Кристиан вздрогнул и обернулся. Он только что сказал своему камердинеру и воспитателю о своей воле, но согласилась ли Твигги с его желанием сделать ее графиней Драгомир-Радзвилл?
Twiggy: На миг девушке почудилось, что она умирает, - так часто стало биться ее сердце, такой горячей стала кровь, бегущая по бледным дорожкам вен, проступающих под тонкой кожей. Мир превратился в витраж, разлетелся на сотни пестрых разноцветных осколков, и Твигги пришлось прикрыть глаза, чтобы не упасть без сознания в масляное буйство красок. - Ах, господи, неужели это происходит со мной? - прошептала девушка, прижимая ладони к пылающим щекам, будто желая прогнать прочь предательский румянец. И Твигги рассмеялась, не в силах произнести ни слова, бессильно взмахнула руками и замерла, глядя на Кристиана так пристально, словно желая отыскать свидетельство правдивости его слов, а через миг соскользнула с измятых простыней и, ступая босиком на цыпочках по ледяному каменному полу, перемежающегося с пушистыми коврами, бросилась в объятия юноши, осыпав его лицо жаркими поцелуями, словив его губы в плен своих и ничуть не стесняясь присутствия камердинера. Который, к слову, с явным недовольством и неодобрением, исказившем каждую его черту сердитой гримасой, рассматривал тонкую, почти прозрачную сорочку девушки, не скрывающую ни один изгиб ее юного тела.
Кристиан Драгомир: Ответ был более чем положительным. Кристиану даже в голову не пришло, что они с Твигги целовались на глазах у Яноша. Тот, к слову сказать, отличался великолепной выдержкой. Поняв, что все распоряжения были отданы и молодой граф был более занят разговором, точнее, поцелуями со своей избранницей, нежели с ним, венгр вышел из комнаты, стараясь быть как можно более проворным и незаметным. То, что его до крайности возмущало поведение служанки таверны и легкомыслие Драгомира, он благоразумно счел нужным оставить при себе, позволив, однако, красноречиво выразить это на своем лице. Кристиан с упоением отвечал на поцелуй Твигги, лаская ее хрупкое тело. Она была такая воздушная и легкая в его руках, что отчасти он прижимал ее к себе и для того, чтобы убедиться, что она не дух и не ангел, а девушка из плоти и крови. -Милая, ты ведь поедешь со мной в Валахию? Янош найдет для нас карету, мы поедем в ней, чтобы ты не устала в дороге. Скажи, тебе нужно собрать твои вещи? Попрощаться с кем-нибудь? Ты говорила вчера о твоих подругах здесь в таверне, я не хочу, чтобы ты была вынуждена оставить тех, кто тебе дорог... Может, кто-то из них согласится ехать с тобой и быть твоей подружкой на свадьбе, компаньенкой? И мы сделаем подарки всем твоим друзьям, чтобы твой отъезд не был для них таким печальным.
полная версия страницы